Победитель, или В плену любви - Страница 160

160

— Кинь монетку, — промурлыкала она, водя пальцем по волосам на его груди. — Но разве Пемброук не имеет репутацию величайшего турнирного рыцаря на всем свете?

— В его молодости — возможно. А сейчас он миновал свое пятидесятилетие.

— Кто заплатит тебе больше? — Она переместилась вдоль его тела, расположив свои шелковистые бедра над его пахом.

Ле Буше потянулся к выпуклостям ее груди. Запах розового масла проникал в его ноздри. Ее губы и соски были подкрашены косметикой.

Женщина ласкалась, встряхивая стрижеными волосами.

— Еще не знаю.

Ее голос был наполнен желанием, и его мужское естество наливалось новой энергией. Он поднял ее бедра, усадил и вошел в нее. Она прерывисто дышала и крутилась вокруг его бедер, ее мышцы скользили вверх и вниз по его бедрам, как пальцы музыканта по костяной флейте. Его челюсти сжались, и он начал прерывисто дышать.

Второе соитие, горячее и более страстное, чем первое, оставило его почти без сил, и он погрузился в полубессознательную дрему, сладко окутавшую его тело, и его сердце стучало в груди.

Он слышал плеск воды и хохот женщин из купальни неподалеку, стоны другого рыцаря в комнате позади. Звуки медленно разносились и начали волнами вплетаться в ткань его возбужденного сна.

…Вода превратилась в залитый солнцем берег реки, и он ехал вдоль кромки воды на жеребце и увидел молодую пару, сидящую в тени под ивой. У девушки были копна бронзово-каштановых волос и сверкающие серые глаза. Ее собеседник был гибкий и темноволосый, и когда он повернулся, глаза Удо остановились на золотом кресте, блеснувшем в вырезе его распахнутой туники. Ни шрама на лице, подтянутый и стройный, Александр де Монруа вызвал у него приступ горькой и злой зависти.

Удо вытащил меч и, наклонясь в седле, ткнул острием, только оружие, сверкнув под солнечными лучами, пронеслось мимо над пурпурным камнем на кресте.

А юноша уставился на него с презрением, и Удо был не в состоянии не только опередить, парировать, но и заметить, как де Монруа вытащил меч и приставил к самому горлу. Он почувствовал его давление на коже, и его глаза открылись.

Женщина держала золотой с аметистом крест в ладони. В другой руке у нее были крошечные ножницы, из тех, которые женщины хранят в своих поясных мешочках, и она только что разрезала кожаный шнур, на котором висело украшение.

— Воровка, сука! — заорал он и, схватив ее за волосы, протащил через кровать. Ее голова ударилась о стену. Она вскрикнула и попыталась вырваться от него, кровь потекла на один глаз из разбитой брови.

— Я оставлю тебе отметину на всю жизнь, — рявкнул он, встревоженный сном не меньше, чем угрозой потери драгоценности.

Доспехи были разбросаны по комнате; он выбрался из постели и вытянул длинный кинжал из ножен на поясе.

Она кричала все громче и громче, закрывая лицо руками.

— Он же такой красивый! — рыдала она сквозь пальцы. — Я не хотела тебя обидеть!

— Лживая тварь!

Он ухватился за янтарные волосы и запрокинул ей голову.

— Такой красивый, что ты захотела иметь это для себя! — Он провел кинжалом косо по ее щеке.

Шаги послышались на лестнице, демонстративно поспешные, будто кто-то собирался прийти на помощь.

Ле Буше крепко связал женщину и, приказав ей молчать, поднял кинжал и приблизился к двери.

Задвижка замка загремела.

— Ле Буше, открывай. — У меня есть к тебе дело, и я не буду ждать целый день, даже если тебе так хочется.

Этот голос, угрожающий и непреклонный, ле Буше узнал сразу.

— А ну тебя в зад! — огрызнулся Удо, но попытался понять цель посещения; его темные глаза прищурились, пока он прикидывал варианты. Что, во имя Христовых десяти пальцев, хочет Томас Стаффорд от него настолько, что разыскал его даже в Пемброуке? После Пемброука, когда они не поделили желанный трофей, Стаффорд искал в гневе козла отпущения, но ле Буше отказался им быть.

Стаффорд снова потряс замок.

— У меня есть работа для тебя. Открывай, пока я не раздумал с тобой говорить.

Женщина захныкала. Накрутив ее золотистые волосы покрепче на свой кулак, он одним взмахом кинжала неглубоко рассек ее скулу и пинком отбросил ее от себя. Затем, все еще голый, за исключением креста на шее и кинжала в руке, он поднял засов и рывком открыл дверь.

Томас Стаффорд последовал за ним в комнату. Он был одет в темный разлетающийся плащ с глубоким капюшоном, накинутым на лицо. В тени капюшона его глаза блестели, а нос виднелся на свету.

— Надень что-нибудь на себя и отошли женщину, — скомандовал он ледяным тоном, мельком глянув на шлюху.

Не заметив, он встал на прядь светлых волос, только что отрезанных ле Буше.

— Я не член твоего отряда, — сказал ле Буше и, следя за Стаффордом, сел на мятую постель.

Тот хмуро свел брови.

— Начнем переговоры. Избавься от девицы. — Старик огляделся, и его взгляд не изменился, когда он остановился на наготе ле Буше.

— Нет, — сказал ле Буше, — сейчас пойдем куда-нибудь. — Он развалился на кровати и натянул рубаху, пожелтевшую и неряшливую. — Ты пришел один?

— Два оруженосца ждут меня на улице снаружи.

Поднявшись с кровати, ле Буше подошел к ставням, открыл их широко и облегчился, выпустив длинную, блестящую струю. Под окном раздались возмущенные крики. Оскалив зубы, он закрыл створки и вернулся обратно в комнату.

— Прямо за углом харчевня «Кок Инн», — сказал он. — Это лучше всего подходит, не так ли?

— Только оденься, — сказал Стаффорд. — Я буду ждать тебя внизу.

— Не боишься, что я могу выбраться через окно?

160