Победитель, или В плену любви - Страница 61

Он уже нарядил Самсона в новую сине-желтую попону, когда Харви вновь появился одетым для рыцарского поединка, в полных рыцарских доспехах — готовый к бою на час раньше, чем было намечено сражение. Александр с интересом отнесся к этому предзнаменованию, но не сказал ничего вслух и снова вернулся к заботам о жеребце.

Харви прокашлялся.

— Он напоминает рыцарского коня, — прокомментировал он. — Жаль, что нет рыцаря, а есть только кавалер, ездящий на нем.

Александр сверкнул глазами.

Харви ответил ему с деланным негодованием, но его губы чуть изогнулись в улыбке.

— Всей-то разницы между рыцарем и валетом — что успели нацепить, чем задница прикрыта, — парировал Александр с поклоном к наряду Харви.

Харви сделал примирительный жест и отвернулся, чтобы начать снаряжать Солейла.

— С чего это ты стал таким сторонником принципа «Женщина, знай свое место»? — адресовал вопрос Александр спине брата. — Тебя же это никогда не трогало раньше. Я даже помню, ты сочувствовал и говорил Арнауду, что жаль Манди, обреченную чуть не с рождения носить очеломник.

С сердитым вздохом Харви повернулся.

— Да что по волосам плакать, когда можно голову потерять! — рыкнул он.

— Я должен понять…

— Да все очень просто. Тогда я не был ее опекуном; это было дело ее отца — устанавливать правила. Теперь же это — мое дело. — Он провел правой рукой по волосам. — Ах, Христос, тебе это следует тоже знать. Я получил предложение от Удо ле Буше на брак с ней.

— Что ты получил? — ужаснулся Александр.

— Несколько недель назад он переговорил со мной. Сказал, что чувствует себя ответственным за нее. — Несколько белокурых волос осталось в руке Харви, и он смотрел на них безучастно.

— Ты отказал ему, конечно?

— Я сказал, что она станет супругой человека, которого я посчитаю наиболее подходящим, и когда придет время…

— Даже если этим человеком будет он? — Голос Александра наполнился презрением.

— Конечно, я не выдам девчонку замуж за убийцу ее отца! — Харви застыл в негодовании. — Так что ты можешь приберечь свое высокомерие для другого случая. Но то, что он сказал, заставило меня задуматься. Ей шестнадцать лет, и это время, когда она должна быть отдана кому-то — предпочтительно человеку с солидными средствами к существованию.

Александр смотрел на своего брата с тревогой. То, что сказал Харви, было прагматично и верно. Но как-то не хотелось думать о Манди как замужней и живущей в другом месте…

— Она вовсе не должна выходить замуж. Мы можем защищать ее честь, и она имеет часть состояния Арнауда как гарантию.

Харви покачал головой.

— Я — только ее опекун. Мужчины, в том числе ле Буше, понимают, что они имеют шанс заполучить больше. Она — внучка Стаффорда, и она имеет шансы на приданое. Она молода, невинна и симпатична. Нетрудно сообразить, что все это вместе делает ее ценным призом. — Он отвернулся резко к Солейлу и продолжил возиться с жеребцом.

— И где ты собираешься искать человека, чьи средства к существованию достаточно солидны? — спросил Александр как бы небрежно.

— Я не знаю, — голос Харви стал злым и раздраженным. — Но ты, забивая ей голову понятиями и вещами, далекими от обыденной жизни, совсем не облегчаешь мою задачу.

— Она попросила, чтобы я научил ее. По ее собственной воле она хотела научиться писать. Нельзя отказывать человеку, который стремится к совершенствованию.

С этими словами Александр сел на Самсона и поскакал, разогревая коня. Он был глубоко взволнован мыслями о Манди, представляя кандидатуры для выбора мужа. Не было никого даже отдаленно подходящего, и меньше всего — Удо ле Буше. Сама мысль об этом заставила его передернуться. И все же Харви был прав, называя ее ценным призом. И это также была мысль, которая до сих пор никогда не приходила в голову Александра.

Манди налила вино в два кубка и вручила один из них Александру. Ее мысли оживились, наполненные новым знанием. В ее движениях и голове была легкость, словно она была пьяна.

В тот полдень турнир проходил удачно для мужчин, и они приняли несколько богатых выкупов от французских рыцарей. Все повеселились вокруг общего костра с танцем и пением. Потом Харви ушел в темноту с одной из женщин, а Александр сопроводил Манди назад к их палатке. Затем, со странным, глубоким блеском в глазах, он разложил письменные принадлежности и продемонстрировал ей арабскую систему цифр.

Манди нашла идею забавной, а символы — намного более простыми для использования в вычислениях, чем неуклюжие римские цифры.

— И это вам тоже преподавали в монастыре? — спросила она, усаживаясь рядом с ним.

Александр отрицательно покачал головой и выпил вино быстро, так, как он всегда делал после турнира. Обычно ему требовался целый вечер, чтобы вернуть нормальный темп его уму и телу. Сейчас Манди могла ощущать лихорадочную напряженность в нем, и ее собственные эмоции нуждались в ответном понимании.

— Я выучился сам, — сказал он. — У нас была рукопись, скопированная монахом по имени Аделяр Бас. Это был трактат по использованию арабских цифр. Некоторые думали, что это заклинания черной магии, но это только меня раззадорило, и я решил научиться пользоваться ими. — Он поднялся, чтобы взять бутылку, вернулся и снова наполнил свой кубок. — Харви полагает, что я не должен учить тебя всему этому. Он говорит, что это заставит тебя думать о вещах, непригодных в твоей повседневной жизни.

Манди горько засмеялась.

— Только то, что ты показываешь мне, делает повседневную жизнь терпимой, — объявила она, мотнув головой. — Наверное, он думает, что я не должна иметь никаких забот, кроме прялки да котелка!