Победитель, или В плену любви - Страница 76

Радульфус нахмурился. Харви закрыл глаза и попытался отвлечься от тошнотворной лихорадочной агонии поврежденной ноги.

Лазарет аббатства был холодной, вместительной комнатой, строгой, но спокойной. Осенний свет лил янтарные лучи на светло-коричневые стены, и через свод окна виднелся ясно-синий небосвод. Харви представил себя идущим в кристально чистом воздухе, на своих двух ногах, по хрустящему слою осенних листов. Но он не никогда не сделает это снова. В течение двух дней он превратится в ничто. Его положат в яму и покроют гниющий труп темной землей. Снова, в кошмаре, от которого не мог избавиться, он пережил момент, когда Солейл упал, и он знал, что не было ничего, что он мог бы сделать, чтобы перехитрить несчастье. Треск, треск дробящихся костей…

Влажность его тела не могла скрыть текущие из-под век слезы в смеси жалости к себе и горя.

— Вы слишком сильны для того, чтобы исповедаться и отойти с миром, — сказал Радульфус, наклоняясь над ним снова. — Да, правда, у вас будет только одна нога, но это не сделает вас бесполезным калекой. Только ваш разум может сделать вас таким.

Харви изрыгнул проклятия, которые заставили помощника-послушника Радульфуса участить дыхание и вытаращить глаза. Радульфус, тем не менее, выслушал это без особой реакции. Он слышал слова и страшнее в сотни раз и знал, что они были призваны помочь человеку скрыть страх.

— Ваш брат доставил вас сюда и возложил на меня заботы о вас, — сказал он. — Я не предам его доверие. Когда он вернется, я хочу видеть, как вы приветствуете друг друга, а не ведете его в свою могилу.

— Ха, вы думаете, что я буду спасен, если вы отрежете мою ногу? — сказал Харви, сцепив зубы.

— Может и нет, но альтернативой является только смерть.

— Единственная определенная вещь в жизни — то, что все заканчивается смертью, — возразил Харви и еще раз попытался избежать пристального взгляда монаха, уставясь в холодное золото стен, будто желая смешаться с ними. Он видел костоправов в работе на поле боя и часто думал, что неплохо бы как-то запасать отрезанные части, поскольку они наверняка понадобятся другим людям, избравшим опасную профессию.

Он должен выбирать между шансом жизни — но измененной жизни — или определенностью смерти. Это было решением человека, поставленного в безвыходное положение, с пропастью за спиной. Верил ли он Радульфусу? У него не было выбора.

— Исповедуйте меня, — сказал он, не отводя взгляд от стены, — и затем делайте что хотите.

ГЛАВА 18

СТАФФОРД, ЗИМА 1195 ГОДА

Александр добрался до Стаффорда вместе с турниром в Близе, в Ноттингхэмишире. Это стоило ему двенадцати марок за два разрешения, необходимых для участия, но он смог утроить эту сумму в победах и приобрести полезного второго коня и новую вьючную лошадь в сделке.

Из Близа он направился на север, прокладывая свой путь от турнира до турнира, возмещая свои убытки с удивительной уверенностью, что вскоре позволило ему овладеть полным снаряжением успешного рыцаря. Никто пока не считал его таковым, но он полностью был снаряжен и ожесточенно сражался. И также в данное время он сражался с холодом.

Снежные облака собирались на горизонте с рассвета, и теперь, в коротком полудне, шел снег. Белые хлопья лениво кружили и падали на землю. Александр сбивал изморось с ресниц и с опушки капюшона своего зеленого плаща.

Замок Стаффорд возвышался сквозь снежную мглу, обещая по крайней мере место для ночлега и, возможно, конец его поиска. Пока, кажется, ничто не мешает достичь нужного места, но настроение не улучшилось, когда он достиг мощеной дороги, ведущей к первым из защитных ворот.

Деревенские жители наблюдали за странником со своих порогов, но прятали глаза, когда он пересекал их путь, или отступали в свое жилье. Он видел, как подобные взгляды бросали прежде в городах и деревнях Нормандии и Пуату, куда они ездили с Харви. Признавали благородный ранг и проклинали за спиной.

Вход в нижний двор был защищен частоколом из бревен, по флангам — две деревянные башни. Стражник появился из нижней части одной из них, чтобы окликнуть Александра; его замерзшая красная рука покоилась на древке копья.

— Остановитесь и укажите, какова ваша цель, — объявил он угрюмо. Большая капля висела на кончике его красного носа.

Натянув повод, Александр был любезен, но без особых манер. Он знал из прежнего опыта, какой неблагодарной могла быть охрана.

— Я ищу место для ночлега и встречи с лордом Стаффордом, если он в резиденции.

— Если вы по поводу службы, то ему никто не нужен, — прорычал охранник. — Здесь предостаточно нищих рыцарей, нюхающих его ворота в надежде получить жилье на зиму.

— Я выгляжу нищим? — Александр вытянул руку, чтобы показать беличью подкладку своего синего плаща — приобретение после поединка под Солсбери. Он расширил свой жест, чтобы включать и лошадей. — Я держу путь к своему брату, владельцу Вутон Монруа, но я не успею туда до полуночи, да и снег пошел сильнее.

Охранник нахмурился и с громким сопением неохотно уступил дорогу. Его покрасневший кулак сжимался и разжимался на древке копья.

— Вы не получите никакого удовольствия от встречи с лордом Томасом, — предупредил он.

— Меня об этом предупреждали.

Александр направил Самсона в нижний двор, занятый массой сараев и конюшен, ветхим жильем, загонами для скота и строениями для слуг.

Хотя манеры Александра, продемонстрированные стражнику, выказывали самоуверенность, на самом деле его уверенность была далека от твердой. Он собирался встретиться с Томасом Фитц-Парнеллом, и встретиться во что бы то ни стало, но он не искал столкновения. Что он собирался говорить старому человеку? «Ищу вашу внучку Манди, которую я обесчестил?» Нечего удивляться, что Томас Стаффорд не имел расположения к странствующим рыцарям. Один увез его дочь, другой развратил его внучку. Александр знал, что, скорее всего, его вышвырнут в снежную ночь и оставят наедине с холодом и волками.