Победитель, или В плену любви - Страница 91

Стража появилась из своих убежищ, чтобы преградить путь, когда он проехал через ворота и вступил в более низкий внутренний двор. Хотя он был одинокий рыцарь, он мог иметь сообщников, скрывающихся в темноте снаружи, и так как это была пограничная крепость, в шатком мире с уэльскими соседями, никакие возможности не следовало исключать. Удовлетворенные зелено-желтыми цветами Маршалла на щите Александра и графской печатью на разрешении, они направили его к конюшне. Больше никто из слуг его не сопровождал, чтобы помочь позаботиться о лошади, поскольку они уже были заняты сопровождением полдюжины других вновь прибывших, удаляя с них грязь и протирая их.

Александр рассматривал коней. Они выглядели как животные, принадлежавшие человеку с приличным положением. Никого на дороге перед ним не было, так что они, должно быть, прибыли с противоположного направления. Он подумал, кто еще настолько безумен, чтобы мотаться на границе в такой вечер, и спросил суетящегося конюха.

— Лорд Жерве Фитц-Парнелл, — сказал конюх, даже не замедляя шага, когда принес сена красивому темно-гнедому жеребцу.

— Он проделал долгий путь из Стаффорда, — сказал Александр с удивлением и вспомнил об угрюмом молодом человеке, с которым он столкнулся два года назад во время поиска Манди.

Конюх пожал плечами.

— По делам его отца, так я слышал, а каким — не знаю. — И перешел к следующей лошади.

Александр думал об этом, когда расседлывал Самсона и вьючного пони, но был все еще не ближе к решению, когда взял ранец с письмами и приблизился к зданию, в котором располагался главный зал, в поиске Ральфа де Блоэ, сенешаля.

Хранителя Чепстоу не оказалось в большом зале, где обедающие все еще лакомились фруктами и орехами в конце трапезы. Не было никакого признака присутствия Жерве Фитц-Парнелла, и высокий стол был пуст. Дети бегали среда помостов, играя в пятнашки, а слуги сортировали отходы обеда на корм для свиней и хлеб насущный для бедных. В животе Александра заурчало, напоминая ему, что он ничего не ел, не считая скудного перекуса хлебом и сыром в седле в полдень.

Он стащил кусок хлеба с еще неубранного стола, добавил спелое, желтовато-коричневое яблоко с него же, и поедал их быстро, помня о своей обязанности доставить письма лорда Маршалла к его сенешалю.

Группа местных рыцарей играла в кости у огня, пока у дальней стены их женщины болтали о своем. Александр подошел к ним со своим вопросом, и веселый молодой человек отделился от игроков, чтобы проводить Александра на второй этаж зала, где располагались личные покои де Блоэ.

— Теперь, когда он постарел, он не засиживается в зале надолго после ужина, — сказал рыцарь, — и его гость не задержался тоже. Он промок по дороге и жаловался на лихорадку.

— Жерве Стаффорд?

— Вы знаете его?

— Мы встречались раньше, — сказал Александр, когда они поднялись по освещенной факелами лестнице.

…Они даже не говорили, но из того, что он видел, Александр понял, что Жерве находится в полном подчинении у своего отца.

— Войдите! — крикнул де Блоэ в ответ на удар кулаком — так рыцарь стучал в двери, — и Александр был допущен к миру успеха и богатства, далекому от ветреной ночи, воющей за оборонительными стенами, — миру, который он начал лучше познавать с тех пор, как попал на службу к Маршаллу.

Пол был устлан толстым слоем камыша, по которому были рассыпаны высохшие ароматические травы, испускавшие запахи каждый раз, когда они шуршали под ногами. На стенах висели гобелены с вышитыми сценами танцовщиц в саду. Две жаровни древесного угля обогревали комнату, и толстые восковые свечи разливали золотой свет, отбрасывая темно-янтарные тени.

Ральф де Блоэ, мужчина среднего возраста с седыми волосами, растущими в виде монашеской тонзуры, сидел в уютном кресле перед одной из жаровен. Его нос был костистый, щеки несколько обвисли, но глаза были все еще острыми, как у ястреба, и голос был устойчив и силен, когда он, принимая письма от Александра, задал ему несколько вопросов, относящихся к делу. Леди де Блоэ, когда-то возлюбленная старого Генриха, все еще красивая, с блестящими темными глазами, принесла Александру кубок приятного вина и предложила сесть напротив ее мужа.

Вино потекло по жилам Александра, подбадривая его, хотя он знал, что ненадолго и что с теплом придет расслабленность и сонливость.

С другого конца комнаты, где стояла вторая жаровня, раздался густой, сильный кашель, и перед газами Александра появился Жерве Фитц-Парнелл в компании точной, но более молодой копии де Блоэ.

Два горячечных красных пятна лихорадки разливались по скулам Жерве, глаза опухли и затуманились.

— Это вы, — прохрипел он Александру через неровные зубы. — Я не был уверен…

Хотя Александр был сильно утомлен, он все же быстро поднялся и освободил только что занятый стул. Не поблагодарив, Жерве сел и на мгновение согнулся, сотрясаясь от кашля. Александр подал ему вино. Озабоченно нахмурившись, леди де Блоэ исчезла, чтобы посоветоваться со своими женщинами относительно подготовки ингаляции, чтобы прочистить горло их гостя.

Жерве взял глубокий бокал вина у Александра и посмотрел на него слезящимися глазами.

Вы нашли ее? — прохрипел он.

Александр покачал головой.

— Я расспрашивал везде, где путешествовал, но никто ничего не знает.

— Мой отец тоже ищет ее, знаете? — Жерве прижал руку ко лбу и вздрогнул от боли.

Александр пристально и с удивлением посмотрел на него.

— Я так понял, что он и знать о ней ничего не хотел. В самом деле, если бы я не оставил его зал в тот день в Стаффорде, я думаю, что он вышвырнул бы меня.